Прокоп, Ташен, Yellow Korner и Арт-мост-тусовка

День 7-й, часть 3.

Бедные и свободные

На Риволи нам попадается арт-центр — здесь обосновались художники-сквоттеры, те самые бедные свободные художники, которым не по карману снять собственную отдельную мастерскую.

Тем временем на пляже мелко распыляют воду и таким образом охлаждают перегревшихся — купаться в Сене нельзя. Заодно прилетает и тем, кто случайно проходил мимо. Здесь дешево и сердито — лежаки бесплатны, и где-то обещали бесплатные бассейны, но мы ни одного не заметили.

Прокоп

— Надо бы поесть…
— Уи! Уитр!

Я искренне считаю, что находясь в Париже, надо баловать себя излишествами.

Приходим в кафе Прокоп, что на улице Древней комедии. Выбор устриц здесь невелик, зато интерьер совсем не «кафешный». Заказываем Fines de Claires №3 de Marennes d’Oleron и надеемся, что они окажутся «те самые вкусные, которые мы уже раз пробовали и распробовали».

Лика смотрит на свое отражение в зеркале, висящем на стене, и ужасается, как она странно в нем выглядит. Спокойно, Лик, это такое зеркало, поди еще с серебром.

Устрицы очень похожи на “те самые”. На небо не возносят, но, может быть, надо учесть, что я их уже ела.

Вечером я проверяю, что написано в чеке (меркантильная и дотошная сво, ага). А в чеке написано Creuse №3, которые шли в меню как Creuses de Bretagne №3 “Jaсques Cadoret” — то есть просто вогнутые из Бретани. И цена стоит именно за 3 дюжины этих Creuse, а это дешевле, чем те, которые мы заказали. Могла ли я перепутать обычные бретонские устрицы с устрицами, выдержанными в клерах в элитном районе Marennes d’Oleron? Если так, то я ничего не понимаю в этих колбасных коврижках… Но было вкусно…

После ужина мы направляемся на более детальный осмотр интерьера. Здесь есть даже столы двух идейных недругов — Вольтера и Руссо. По иронии, стоят недалеко друг от друга.

Мы выходим и говорим «до свидания», на что нам в ответ доносится «до завтра». Мы смеемся, Лика небрежно бросает «может быть»…

На Бюси

На Бюси заходим в Ташен — шикарный книжный, удовольствие от пребывания в котором мало с чем может сравниться. Назван он так по фамилии владельца — Бенедикта Ташена, который начинал свое дело с комиксов в Германии.

Несмотря на то, что taschen по-немецки означает «карман», у многих книг размер совсем не карманный.

Откуда взялись футболки? Если верить Ташену, сначала появились майки для военных США (славься, Америка), потом они эволюционировали в одежду для жизни и их стали использовать для самовыражения.

Я потрясенно слоняюсь туда-сюда по рядам, дергая спутников за рукава и восклицая «смотри, какая книга». На меня уже обращают пристальное внимание, так что приходится пришвартовать язык и самой куда-нибудь приткнуться.

Зависаю возле книги Утагавы Хиросигэ — «100 знаменитых видов Эдо». Автор собрал в этой книге сто гравюр со знаменитыми видами города, который в 19 веке назывался Эдо, а в наши дни зовется Токио.

Выходим на улицу, чтобы перебраться в фотогалерею Yellow Korner (40, rue de Buci)

Тусовка на Арт-мостике и последствия кумара

На мосту Искусств сегодня большая тусовка — люди сидят группами, но не как попало, а в три ряда. Полусидят, полулежат и все это в полутонах. Мы пробираемся по заботливо оставленным тропинкам. Отовсюду слышится музыка — гитара, саксофон и кто знает, что еще. Кругом что-то пьют и поедают. Алекс, бросивший курить и чувствующий все запахи, прочухал, что здесь дымят чем-то покрепче табака. Я ничего такого не замечаю. Сидеть на деревянном мосту над вечерней Сеной, слушать музыку, смотреть на Париж в огнях — это само по себе нехило расширяет сознание… Поэтому тот факт, что мы увлеченно гоним пургу и смеемся, выйдя во двор Лувра, я списываю на атмосферу города, а Алекс — на то, что мы надышались дури. Наверно, он все-таки прав.

Потом мы смотрим, как автобусы с ювелирной точностью протискиваются сквозь арки Каретного двора Лувра. Как следует из названия, арки предназначались для карет. Мы поддерживаем автобусы возгласами «Давай! Лезь! Молодееец!!». Ну конечно надышались, чего уж там… Свободного воздуха Сены…

На японскую улицу

Авеню Опера сегодня вечером выглядит как-то совсем пустынно. Сворачиваем на улицу Сент-Ан, на которой расположились японские ресторанчики. Здесь поприятней идти, люди встречаются чаще (или улочка меньше).

А вот и яркий пример того, как в японском языке смешивают «р» и «л». Слово Lamen под названием ресторана означает привычное «Ramen» — лапша. Такая вот японская грамота.